В какие-то моменты, хоть это и чертовски глупо, на свете не остается ничего, кроме тебя самого. Ну, может быть, еще что-нибудь есть. Нет, даже не так. Тебя-то как раз не остаётся, ни капельки тебя, ты весь вытек наружу, глупый, беззащитный, наивный; ты протянул руки к небу с мольбою – «Возьми меня!» и пропал без вести. Пропал-то пропал, но губы твои продолжают ощущать солёный вкус морской воды (слёз? или просто соль в чае размешал вместо сахара?..), руки твои касаются каких-то неземных текстур – вот ведь господа дизайнеры постарались – а глаза так и вовсе сходят с ума, ведь таких глубоких цветов не бывает, как не бывает богов, не бывает таких прекрасных вещей, так вообще не бывает. Ты висишь над бесконечностью и твердишь, как идиот малообразованный: нет, вы что, бездны нету. Какая бездна. Не верю в бездну, всё это сказки экзистенциалистов, уродов проклятых, а мне-то до этого какое дело?.. Да решительно никакого. Ну подумаешь, что я сам над бездной. Это ведь дело поправимое.

Только, как мне подсказывает скромный мой маленький опыт, или интуиция, или чему там в ребенке вы готовы поверить, то никакое оно не поправимое, дело-то наше. Ежели висишь над бездной, будь добр отдавать себе отчет в том, что никуда ты от этого не денешься, жмурься, не жмурься, все равно губы будут солёные, а если откроешь глаза, то - так не бывает, мама, не бывает!

Кто-то счастлив безмерно, но сам своего счастья не осознаёт: есть у него веревочка тоненькая, или даже не тоненькая, а целый канат, а может быть, ниточка, а может быть, так и вовсе мостик веревочный, конструкция прочная и уверенная. И если повезет тебе, несчастному, то ты даже с закрытыми глазами пройдёшь по нему, не сорвавшись, не расцарапав ступней о лезвия, не обжегшись ручками трепетными об огни адские, не промерзнув в холоде до самого своего естества, когда кровь перестает течь от такого минуса в атмосфере. Может быть, вы спросите: а что это за веревочка, а, девушка, а что это за ниточка, а, мальчик?.. – и скажу я вам, особо не скрывая, чего скрывать-то. Люди, мои дорогие, они ведь привязываются друг к другу, верно, а как иначе-то пройти через пропасть.

Ведь в какой-то момент кажется – ах, не дай Бог тебе такого, деточка! – что на свете не осталось ничего, кроме тебя самого, ну, может быть, что-нибудь еще есть, только тебя-то как раз и не остаётся, весь вытек наружу, глупый, и на губах почему-то вкус солёной воды.