Дорогой Кирмаш,

зелюки в непогоде. Я люблю тебя. Я отказал вайё апдейту, и я пошлю нахуй всех. Я говорю на четырех языках. И пишу ещё на одном, мёртвом. Я тебя люблю. Ты охуенный мужик. Грязное животное. Какафка. Бофая какафка. Я хочу провожать тебя на работу, я хочу завтра, я хочу готовить завтрак. Я люблю тебя. Я научился спокойней. Я зависимый и этим радый. Я не собираюсь больше спать с мужиками, бабами, щенками, моллюсками, насекомыми; надоело говниться, не хочу говниться, больше совсем не хочу говниться. Я непростой, и я хочу с тобой жить, и ты единственный человек, с которым я так хотел жить и так хотел быть. Я хочу, чтобы ты жил как ты хочешь и я жил как я хочу, но это не значит, что мы хотим каких-то настолько разных вещей, что их было бы невозможно сочесть. Не хочу сбегать, убегать, разве что бегать, то есть утренняя утренняя пробежка. Выгоню из дому всю мошкару. Я хочу, чтобы ты был сильным и свободным, и это значит, что ты сильный и свободный и прекрасный уже сейчас. Я хочу на тебя смотреть и смотреть, и я хочу научиться так, чтобы тебе не было сложно, страшно и неуверенно. Чтобы ты был уверен во мне, чтобы ты мог возвращаться ко мне. Чтобы ты помнил, что тебе есть куда возвращаться. Стирать футболки с дурацкими надписями. Копить тебе на мотоцикл. Я слыхал, хонду. Я хочу, чтобы ты пришёл и надавал по щам. Я очень соскучился. Я люблю тебя. Я могу штопать тебе носки, у меня к тебе нежность. Я хочу всё по-настоящему, чтобы всё как у обычных нормальных людей. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

(Прости, Кирмаш).