"Проблема переговоров возникает на границе двух слоев общения: слоя эмоций и слоя социальных взаимодействий.
Детские, подростковые привычки часто говорят нам, что уж коли эмоционально мы в раздрызге, то социальный слой - на этом основании - проигран полностью, и надо соглашаться со всеми доводами и требованиями оппонента. А это как раз не так. Человек имеет право нервничать, говорить неуверенным тоном, плакать даже во время разговора. Все люди, у всех нервы. На социальные аспекты этого разговора эмоциональное состояние может влиять, а может и не влиять - это уж как мы сами выберем. То есть, можно, согласившись с тем, что в глазах оппонента ты ВСЕ РАВНО находишься где-то на уровне городской канализации, уступить ему и то, что является предметом спора - но можно же и не уступать. Потому что как бы конкретно этот оппонент не относился к тебе, твоих гражданских прав это не меняет. И на их соблюдении можно настаивать." (с) Княжна
В определённых ситуациях такого рода для меня более значимо, что при потере лица в том или ином смысле в моем понимании я сам у себя нахожусь "на уровне канализации" и, соответственно, мои интересы - там же. И поэтому ребром вопроса становятся не интересы, а подняться в своих глазах из канализации на свет, но в момент такого "раздрызга" мне не всегда приходит в голову идея того, что проще всего это сделать, начав защищать свои интересы. Более того, это зависит от интересов, иногда, сидя у самого себя в канализации, лучше и впрямь, по-моему, их не защищать, если они перестали быть актуальны в текущий момент. "От печальки булочку перехотелось", ну и хуй с ней, с булочкой, вероятно, интерес состоял не в ней, а вообще в поесть, так пойди и поешь, и тогда выползешь из канализации.
Правда, иногда некоторые потребности предполагают, что лучше голод, чем есть что попало, а добыча чего надо невозможна временно или вообще, и тогда, если сидение в канализации касалось этого, я не всегда знаю, как вернуть себе чувство-собственного-достоинства, опираясь на "ну я же сам выбрал голодать, а не есть что попало". Да, взрослое поведение (в первую очередь внутреннее) оптимальнее (в том числе ресурсно) инфантильного, но чтобы перейти из инфантильного режима в адекватный, нужно сделать усилие, которое тратит ресурс. Что более психопатично состояние, тем больший ресурс требуется, и есть некоторая граница, когда ваши возможности заканчиваются и это усилие вообще перестаёт быть вариантом, как и переход. Собственно, адекватным ходом в такой ситуации было бы разработать алгоритм приведения себя в состояние, когда это усилие становится возможным снова, но я не могу воспроизвести своё мышление в психопатической фазе, и когда я реально обладаю хоть каким-то шансом разработать этот алгоритм, я разрабатываю неработующую хуйню, которую сложно противопоставить мощному бунту гормонов в организме. В итоге каждый раз это какое-то очень ресурсозатратное и на пределе возможностей творческое решение, я имею в виду, каждый раз, когда я таки перетаскиваю себя обратно за эту черту.
Я пока что так и не понял, что люди делают с зашкаливающей тревогой. По идее, надо бы изменить картину мира на более адекватную, точнее, убрать свою инфантильную обиду и свои инфантильные требования, но пока что мной это воспринимается как "изменить картину мира на ту, которая не упирается в мои желания", а я не могу сказать, что я понимаю, нахуя это надо. Типа мои желания и мои страхи - что может быть прекраснее, я живу, ололо. Нет, нахуя надо бороться с зашкаливающей тревогой и психопатическими приступами, я понимаю. А второе - нет.
upd. Нет, я, кажется, понял, это формулировка неправильная. Суть в том, что иметь картину мира, которая упирается в желания, - круто и вообще пиздато (и какую вообще ещё можно иметь))), но нужно уметь отличать настоящие желания от ненастоящих.
А это блядь охуеть. Особенно когда вторичные ("ненастоящие", невротические, компенсационные, суррогатные, подменяющие) желания обладают таким уровнем громкости, что вычленить из них суть становится очень сложно.