Пишет  Вийка:

19.04.2012 в 14:17

Пишет  Mort:

5 приемуществ маленькой груди)

URL записи

URL записи

Убираться на кухне перед отъездом - для лохов.
Работать перед отъездом, чтобы хоть как-то компенсировать ощутимую трату денег и проёбывание двух рабочих дней - для лохов.
Питаться нормально тоже для лохов. Есть же саб дня, вкусный мягкий хрустящий саб!
По дому я только и делаю, что убираю пустые пачки из-под сигарет, банановую кожуру, пластмассовые контейнеры из-под салатов, пустые бутылки из-под пива и водки, жестяную баночку кока-колы, сметаю всё это в мусорный пакет, соскабливаю недоеденную еду с тарелок, ах диетическая еда говно, ах диетическая еда говно, приговариваю. Модное развлечение в моём доме: сварить овсянки и не есть её. Даже с бананом не есть всё равно. Даже с вареньицем из хуевики не есть её всё равно, потому что хоть желудок и сводит от голода, а желчный пузырь блюёт чёрной желчью прямо на меня, но не хочется же жрать невкусное и опостылевшее хуже скучного секса со скучными ровесниками. Нет, блять, будем шиковать. Суши, сабы, пиво. Сосискигречка каждый день всё равно. Даже просто гречка. Когда кто-нибудь ещё ест мою стряпню, я не так ленюсь. Вот пару раз по средам такое было, я помню. Трачу денег больше, чем зарабатываю, а ведь я хочу велосипед, фотоаппарат, весеннюю обувь, а то мои четырехлетние кросавки совсем в дыре. Мне нужно в парикмахерскую, мне нужно в Минск, мне нужно покупать себе книжечки, я не покупал ни одной с сентября. Ну ладно, речь о еде.
Мелкие насекомые трупы начинают накапливаться обратно, снова мёртвая красивая бабочка, которую жаль выбрасывать, откуда вообще мир таких плодит, сонные мухи, ебанаврот, как осенью. Мелкие еще не осознавшие свою жажду крови комарихи. Скоро снова весь дом будет в трупах.
Наверное, надо рассказать вам какую-нибудь историю из моей жизни весёленькую. Или поучительную. Однажды я, а дальше не помню пока, потом всё узнаете, ничего я не помню, когда не ем.

Надо же! Я пьян, но мне не грустно! Это шок! Мне всегда было грустно, когда я пьян! Всегда! Очень! Грустно! А тут внезапно прошло и мне весело и уютно

как нажрусь сразу охота спиздануть что-нибудь
вот если бы у меня не болели ноги с доставочек я бы пошол погулял в лес с пивком ну или там водочкой но водочка так сказать уже we ran out of vodka
а так только ещё скучнее и хочется дальше нажраться
надо все-таки разнообразить свой унылый досуг
надо научиться делать маленькие бомбочки и подрывать асфальт в лесу
а то как-то стыдно за себя

снимите грех с меня священник
нутро и ноет и горит
ступай мой сын я не снимаю
гастрит
(с)

врач посмотрел флюорограмму
сказал она нехороша
вот видите чернеет справа
душа

(с)

вот я так же хочу деньги зарабатывать

Не рекомендовано для прочтения.



Captain Morgan Knows Your Pain

предыдущий кусок— С тех пор, как дьявол научился играть на губной гармошке, до, ре, ре, до, ми, — Эм Ти смешливо сложил губы и просвистел несколько нот, — всё пошло наперекосяк. И это в наших-то слоях, где всё и так всегда хуже некуда. К чертям всё пошло, ты вот не чувствуешь, как тебе душу мраком поцеловало? Всё время, ебстись касатка, хочется откашляться, даже когда нечего откашливать, но ощущение какое-то такое паршивое. Эй, здесь кто-нибудь помнит своё имя? Вот ты, слышь, да-да, ты, помнишь вообще что-нибудь? Чего позеленел как мох на бедре, да брось. Понимаешь, друг, это всё постоянная пасмурность. Ты погляди, какая погодка! Мёртвые дети, эти злоебучие отродья, на каждом углу, сколько ни сплёвывай, деться от них некуда, заполонили уже и нормальные человеческие улицы. Идёшь себе, идёшь, слушаешь музыку, а тут это пустоглазое, в царапинах, и запах металла и ощущение холодка, уй блядь. Нет, серьёзно, как будто все люди разом начали видеть сны мрачнее и хуже, чем до того, и мечтать о смерти. Ебанулись, что ли. Пить надо больше, чтобы такого не было. Алё, кому виски, не будьте скучненькими, дети мои, расслабьтесь, раскошеливайтесь, виски же просто шик!
Эм Ти закончил протирать стойку и стаканы и теперь задумчиво поглаживал себя по животу, где мерцал голубым неоном небольшой экран. На экране высвечивались новостные сводки со всего города, а также погода и кто победил в последнем раунде бегов. Вид у Эм Ти был отрешенно-безмятежный, хотя даже крысам было понятно, что он напряжённо о чём-то думает. Вообще стоит отметить, что если кто хочет спасти свою жопу, тому следует думать весьма напряжённо в наших-то слоях.
— Слушай, чувак, — к Эм Ти подошёл невысокий светловолосый парнишка. — Ты вот сейчас кое-что сказал… Такое дело.
— Не, за травой и порошком не ко мне. Только алкоголь. Совсем оборзели. У меня лучший алкоголь в городе! Ну ладно, всё есть, но только для своих, извини.
— Да нет, ты чего. Я не о том. Просто понимаешь, мне бы не помешала помощь, сам видишь, ну и вдруг ты знаешь, что делать. Короче, я реально не помню, как меня зовут.
— А, ну и нормально, зачем тебе это, — отмахнулся Эм Ти. — Всё это мелочи, братишка, уж эту-то хуйню ты успеешь придумать. Гораздо важнее, помнишь ли ты, как сюда попал.
Иногда по-настоящему плохие вещи случаются и с хорошими людьми, – этой идеей вполне можно было утешиться, если забыть об отсутствии в ней практического смысла. Красную вывеску «Продукты» (некоторые буквы перегорели, и теперь название было ещё более гордым, что-то вроде «Пр..у.ты») было почти не разглядеть; зато днём можно обнаружить, что сверху маркером приписано «алко». Вода стекала по лбу, пресная, ледяная, нещадно заливая глаза. Хуй проссышь, где что. Распознать при этом «Белого пса», если не знать, что ищешь, было из разряда чуда, впрочем, довольно быстро догадываешься, что бывают здесь задачки и похлеще. Никто в «Пр..у.тах» не обращал внимания на то, что он пришёл с голой задницей, разве что некоторые пялились ему в спину тяжёлым взглядом, ну да с такими и одетым лучше не связываться, чтобы не потерять конечностей, зубов и левый, например, глаз, а то и поважнее какие дела.
Под железнодорожным мостом он отчётливо слышал отчаянный лай собаки и ловил совершенно осмысленные и очень голодные взгляды крыс в канавах. Но это же всё пустяки перед сепсисом, который ждёт его на каждом остром осколке под босыми ногами.
Джек, как его назовут через несколько дней, пришёл в себя на последнем этаже полностью заброшенного здания в одних трусах и перчатках. На кровать натекло воды, хотя то, на чём он очухался, можно было с очень большой натяжкой назвать кроватью. Это было бы комплиментом, сделать который и у дон жуана не повернулся бы язык: железяка, остов, гнилой матрас. Тут уж не до своего имени, действительно. Мокро, холодно, темно, тело саднит, в горле ком, в глазах не желающая рассасываться муть, похожая на необходимость блевануть в угол. А в углу тем временем пробежала первая крыса, ну да и чёрт с ней. Ноги как занемели. Затылок, по ощущениям, заканчивается прямо где-то в стене или даже подвале, огромный, вместительный, полный темноты и паутины по карнизам; в самый раз, чтобы звенело в ушах.
— Ебать, ну и нажрался я, видимо. Надо завязывать с этой хуйнёй.
Где-то в груди звоночком надрывается уверенное ощущение, что есть что-то очень важное и актуальное, дело из разряда первейшей важности, если только отсутствие брюк посреди холодного незнакомого помещения не является таковым. Такое ощущение, что времени мало, или его где-то ждут, или он куда-то опаздывает. Или должен кому-то денег, а сегодня последний день. Черт разбёрет. Большая удача ещё, что никаких неприятных ощущений в анусе, и на том спасибо.
Когда Джек попытался подняться, в какой-то момент он с ужасом ощутил, что рук у него вовсе нет, никаких ебаных рук. Он чуть было не заорал, но нет, само собой, показалось.
Спину покалывало.
Тусклая лампочка, которая непонятно какого хрена ещё светится, совершенно одинаково кривым образом свисала с потолка на каждом лестничном пролёте. Должно быть, дом клепали по принципу копипаста. По счастливейшему стечению обстоятельств, ни одна дверь в этой чокнутой многоэтажке не была заперта. Во всём доме, пятнадцать этажей, ни души. Как только Джек сделал этот успокаивающий вывод, бросив беглый взгляд на дверь в подвал и решив не соваться туда, кто-то дотронулся до его руки – тут бы и обосраться, конечно, от ужаса.
— Ли-Ли, не найдётся кокса? — это оказалась старуха, и она выглядела настоящей ветошью, и одета была в ветошь, и пахло от неё чем-то застарелым и сгнившим. — Хотя бы граммусик. Живительный орех, прекрасный орех. Очень нужно. Уж я-то тебя поблагодарю, ты меня, старую, знаешь!
Блядь, я же почти что голый, осознал Джек. Ебаный стыд.
— Извините, я здесь случайно. Сам не знаю, как я здесь оказался. Вы не могли бы...
— Ох, детка, прости глупую, обозналась, — то ли крякнуло, то ли захихикало из-под вонючих тряпок.
Вот тебе и привет.
Старуха, укутанная в тряпьё, отползла куда-то в сторону подвала, и, судя по звукам, там её стошнило чистой жидкостью. Господи, ну и дела. Надеюсь, она не выблевала свой желудок? Впрочем, какая разница.
— Простите, вы не знаете, где здесь можно найти одежду? Хоть какую-нибудь, но лучше не самую грязную, — без особой надежды подал голос Джек. В ситуации, когда стоишь сверкаешь пятками посреди заброшенного дома, лучше не высовываться, конечно, но нельзя же проебывать шанс прикрыть мерзнущую жопу.
— Ох, милашек. Зайди в Белого Пса за мостом, — старуха говорила явно через силу, дребезжащая звонкость в голосе сменилась жутковатой хрипотцой.
— Куда, ещё раз?
Так Джек и оказался в «Белом псе». Как сказал Эм Ти, полностью этот притон назывался «Белый Пёс Красный Немигающий Глаз», но, чёрт возьми, если бы длинное название могло компенсировать кошмарность заведения, то надо было бы добавить к нему ещё слов эдак десять-пятнадцать.

— Ты, конечно, ни касатки не вспомнил. Эх вы, новички. Ну-у-у-убы. Я уверен, что самое важное ты напрочь забыл. Вот что ты делал в этих пустых комнатах? Между прочим, дом твой не такое простое место, как ты думаешь, так что совершенно правильно ты не пошёл сразу в подвал, — Эм Ти смочил горло пивом. — Ну да ладно. На самом деле гораздо интереснее, как кто-то мог перепутать тебя с женой Моргана, пусть даже в этом самом доме, а этот кто-то слеповат и наркоман каких поискать. Но это мы выясним. Ну как, не жмёт костюмчик?
— Погоди-погоди, ты сказал – мой дом?
— Ну да, ведь ты там проснулся, где же ещё тебе, по-твоему, жить.
— И что, все неудачники вроде меня живут там, где им не повезло проснуться?
— Экий ты языкастый, не повезло, говоришь. Это ты ещё не знаешь, куда попал. Ничего, узнаешь. Не, обычно сюда просто так не попадают, если ты понимаешь, о чём я.
— Нет.
Эм Ти рыгнул, ничуть не смутившись.
— Ровнёхонько на месте твоего дома раньше стоял маяк. Море там было, берег. Прямо скажу, этот райончик те ещё ебеня, и добраться до движухи отсюда трудновато, зато и до нас не так много кто добирается, что в наших-то слоях довольно-таки к лучшему. Тихое гнилое местечко. Поэтому-то Морганы его и облюбовали. Правда, сам Морган, конечно, тусовал здесь, когда ещё тот маяк стоял и все дела.
— Погоди, ты только что сказал, что Ли-Ли – это жена Моргана? Твою мать, эта старуха приняла меня за чью-то жену?! — закашлялся Джек.
— Охохо, я бы на твоём месте считал бы это комплиментом, чувак, честное слово, — мерзко захихикал Эм Ти. На голубом экранчике высветился кадр из какого-то черно-белого фильма, где дама в платье с рюшами и оборками покатывается со смеху, но быстро сменился обратно лентой местных новостей.

СЕГОДНЯ В ЗАБЕГЕ ПОБЕДИЛА ЮС МАЛАЯ ПРИНИМАЮТСЯ СТАВКИ НА СЛЕДУЮЩИЙ ЗАБЕГ ПЯТНИЦА 18:00 ОБРАЩАТЬСЯ ПО АДРЕСУ

Он же, черт возьми, как сраный телепузик, подумал Джек про себя, но решил не высказывать это вслух и даже принял вежливый, заинтересованный вид. На всякий случай.

На улице было по-прежнему очень холодно, очень темно и всё ещё шёл ливень. Эм Ти отправил его прогуляться и собрать пустых бутылок, "желательно поотвратительнее". Ни черта не ясно, зачем ему они понадобились, но осмотреться и собраться с мыслями не так и плохо, особенно когда ты не босиком, а чёрт тебя подери, в кроссовках, как модный. И чёрт его дери, если он понимает, что творится в этом безумном месте.
Недалеко от моста действительно оказалась трамвайная остановка, как и говорил Эм Ти, и это было хорошей новостью. На остановке висела листовка «БЕСЕДЫ С КРЫСАМИ В ВАШЕМ ДОМЕ НЕДОРОГО ПРОФЕССИОНАЛ». Плохой новостью было то, что в подъехавшем трамвае не подразумевалось ни малейшего освещения, и только когда он, дребезжа, проезжал редкие фонари на своем пути, сиденья озарялись бледноватым белесым светом. Кроссовки жали.
На улицах не было ни души, и Джек молился, чтобы так оно и продолжалось. Впрочем, он даже не был уверен, что в кабинке трамвая действительно сидит водитель, а это было скорее неприятным ощущением из разряда «кажется, мне нужно водки, и желательно прямо сейчас».
Выйдя на третьей или четвертой остановке (в вагоне трамвая так и не появилось ни одного пассажира, помимо него), он пошёл пешком по пустому тёмному городу. Первое, что бросалось в глаза – всё было полностью исписано и изрисовано всюду, где это вообще можно себе представить. Даже ножки фонарей.
ВСЕМ ПРОЙТИ ПРОЦЕДУРУ ОТРЕЗАНИЯ ГОЛОВЫ ВТОРНИК СОБИРАЕМСЯ ТАМ ЖЕ
Судя по всему, какие-то незадачливые бедолаги взаправду её проходят, подумал Джек, и его передёрнуло.
ТРЕНИРОВКА ПАРКУР ГОРОДСКОЙ СПОРТ ПОБЕДИ БУДЬ ПЕРВЫМ БУДЬ ЛУЧШИМ ПОЛУЧИ ШАНС
СНИМУ ПОДВАЛЫ ВОЗРАСТ ОТ ДЕСЯТИ ЛЕТ
ТАИНСТВО ДЕЙСТВЕННЫХ ТАТУ ОБРЕТИ СУПЕРСИЛУ
ПРОФЕССИОНАЛЬНО КОЛДУЮ НА ПОДЖЕЛУДОЧНЫХ ЖЕЛЕЗАХ
Среди рисунков чаще всего попадались какие-то символы с точками и завитушками, изображения неведомых тварей, щупалец, глаз (очень много глаз) и прочих частей тела, огромных распахнутых ртов с клыками, шрамов и всякой подобной чернухи. На одном из поворотов Джек заметил, что к окну первого этажа с внутренней стороны приклеен рисунок, напоминающий карту района, если бы только на ней можно было что-нибудь разобрать.
И повсюду — отпечатки ладоней, разных цветов, разных размеров, целые поля растопыренных пальцев. Едва ли не больше, чем глаз. Некоторые глаза подозрительно дергались, как будто пытаясь проследить за пешеходом, но если уставиться прямо на них, они все оказывались неподвижны и смотрели ровно перед собой, как положено.
КАК СПАСТИСЬ ОТ БЕЗУМИЯ? ДОКТОР СО СТАДЕВЯНОСТОЛЕТНИМ СТАЖЕМ ПОМОЖЕТ ТЕБЕ
КУПЛЮ ЛЕВОЕ ЛЕГКОЕ СРОЧНО ТЕЛ ***-**-**
ХОЧЕШЬ ЧТОБЫ БОЛЬ ПРОШЛА? ОБРАТИСЬ К НАМ. ЗАПАДНАЯ БОЛЬНИЦА
(надпись чуть ниже: БОЛИ НЕТ БОЛИ НЕТ ЭТО НЕ БОЛЬНО)
Многие здания были очень высокими, и повсюду тянулись провода и торчали антенны – такое впечатление, что в каждой квартире установлено по пять телевизоров и у каждого – своя отдельная спутниковая антенна.
МЕРТВЫМ НА ЭТАЖ НИЖЕ
ПОИСК ПРЕДМЕТОВ МЕСТ ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОСПОМИНАНИЙ ЗАБЫЛ КАК ЗОВУТ ТВОЮ ВОЗЛЮБЛЕННУЮ?
КРАЖА ВЗЛОМ НАЕМНЫЕ УБИЙСТВА БЕСШУМНО ЗАКОННО
КАЧЕСТВЕННЫЕ СМЕСИ СТАРОЕ ПРОИЗВОДСТВО ЦВЕТНОЕ ЗРЕНИЕ
Но больше всего его пугали внезапно и самопроизвольно загорающиеся красные стрелки. Потухших стрелок было множество, почти на каждый развилке их было с избытком, некоторые указывали даже вверх или вниз или вовсе наискосок. С приближением Джека, как только он достигал расстояния метра в три, одна из них загоралась. Вопреки очевидным опасениям, Джек шёл, куда указали. Примерно так он растрактовал реплику Эм Ти «да ты поймёшь, куда тебе надо».
Периодически на щитах для объявлений мелькали странные стихи, явно за авторством психов.
я прост я как берцовая кость
я пуст я как засохшее устье
я мёртв как и магия вуду
насколько же, Джо, непросто
выйти отсюда
Прямо перед вокзалом была вдохновляющая надпись «БЕГИ ТЫ ЕЩЁ МОЖЕШЬ СПАСТИСЬ». (А также «КУПЛЮ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ, ДО ПЯТИ ЛЕТ, СИРОТ»)
Вокзал был полностью из стекла и железа и повсюду рекламировал стимуляторы и еще какие-то препараты, названия которых ни о чём не говорили.
вы можете приобрести стимуляторы в любой аптеке
в случае болезней сердца и затруднений с дыханием приходите на бесплатные ночные консультации
200$ литр крови покупка продажа аренда обмен быстро без посредников
В конце-то концов, чёрт возьми, уеду отсюда без билета. Задерживаться здесь себе дороже. Поеду на крыше, блядь, в тамбуре, зубами вцеплюсь в первый же сраный поезд, решил Джек. Не знаю, что это за место, но здесь нельзя находиться.
Проход к билетным кассам был закрыт, зато прямо посреди холла висело табло расписания, над которым огромными красными буквами горела приветственная надпись

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД
убедительная просьба сдать сверчков, светлячков и бабочек в камеры хранения

новый кусок***
Шаг, ещё шаг; это уверенные, тяжёлые, как постановление суда, шаги. Как будто с камнем на шее прыгают в воду, бульк, бульк, лужи разверзаются, словно бездны. Зеленоватые клубы дыма окутывают лицо, успешно дополняя капюшон в вопросе полной конспирации личности. Впрочем, если знать, на что обращать внимание, эту личность хуй перепутаешь и хуй не заметишь, если только полная незаметность не требуется для дела.
— Погодка что надо, ещё дерьмовее, чем по осени, — сказал капюшон. — Связисты, небось, повально вышибают друг другу мозги от отчаяния.
— И тебе привет, чувак, заходи, ебанем по маленькой, чо расскажу-то, — улыбнулся Эм Ти, и его живот показал старое цветное видео с помехами и шумами, как над городом поднимается солнце.
— Да я вообще за товаром, но думаю, да, сегодня можно и подзадержаться, почесать языки.
— У-у-у, друг, я боюсь, твой заказик был сложноват даже для такого стреляного воробьяшки, как я. Все эти твои стрёмные ингредиенты, мутное дело, ух.
— Ну кто ещё, кроме тебя, может достать всё это дерьмо в этом городе.
— Ну, некоторые тебе придётся добывать самому, в конце концов, полевая деятельность не про меня, сам понимаешь.
Через час в Белом Псе не осталось никого, кроме Эм Ти и человека в капюшоне.
— …про угольную фильтрацию что-то, да так складно, что не отличишь, наизусть выучил и в уши ссыт или в самом деле с экранчика прочитал. Да серьёзно тебе говорю, прямо мне такой и говорит, что, мол, у меня типа пузо показывает новости и картинки. И кто победил в бегах, это особенно согрело мою старую прожжённую душу. Честное слово, не брешу, он так и сказал, я озадачился и стал выяснять – это всё после того, как он такой спросил у меня: а почему в твоем телевизоре внезапно стали показывать биографию Джека Дэниэла? Ты прикинь, у меня в телевизоре, я аж охуел. Ну после этого весь Белый Пёс его Младшим Джеком и окрестил, не самое дерьмовое имечко для безымянного придурка, а то он такой бесхарактерный весь, зацепиться не за что, а мямлей кликать – пацана жалко. Будет теперь вас двое названных в честь алкоголя, это ли не славно в наши неславные времена!
— Про угольную фильтрацию он не понял, бросай заливать, Эм Ти, — хмыкнул капюшон. — Старый алкоголик. Я помню твоё нытьё о том, что угольный фильтр, мол, хорошо, но потом сплошная пыль в спирте. Да что там, я сам жрал твоё тогдашнее пойло. Ну а назвали как назвали, чего теперь.
— Ну а к чему я, собственно, клоню. Ты представь, этот пацан прочитал типа у меня в животе, что надо потом процеживать через шерсть, а можно ещё использовать шерстяные фильтра и сверху, и снизу. Полезный парнишка, несмотря на то, что полуголым любит шастать, ну да у каждого свои маленькие отвратительные привычки.
— А что у него со спиной такого, я ни хрена не понял из твоей болтовни.
— Да черным-черна его спина, я такого у нубов не видел и сам не понял, что за беда, посмотреть на глубине я не могу – защищено же, ясен хуй, а лезть без нужды в такое – это не по моей части. Да сам поймёшь, думаю, он скоро вернётся. Ему трое суток уже так везёт, не встречает никого на путях, ни детей, ни тварей, ни чуваков каких из спецов. Собирает себе бутылки, тащит их ко мне. Всем бы так. Полезный, говорю же, пацан этот Джек, — Эм Ти так увлёкся, что протёр одну и ту же пустую пивную кружку в пятый раз. — После того, как он мне в уши нассал про шерсть и всю хуйню, я, естественно, повёл его в закрома, к самым простеньким аппаратам, говорю, ну что, давай заебошим по твоему поганенькому рецепту. Погляди-ка, что вышло, — он покопался в недрах куртки с бесконечным количеством безразмерных карманов и протянул гостю маленькую прозрачную баклажку с мутно-золотой жидкостью.
Вместо того, чтобы глотнуть содержимого, человек в капюшоне стал рассматривать её на просвет.
— Ну что я могу сказать. Спорю на что угодно, что в том, что получилось, ты не найдёшь ни одного объяснимого ингредиента, — задумчиво протянул он. — Должен был получиться неотстоявшийся дерьмовиски, который бы не стал пить даже самый нищий зомбяк.
— Ну вообще то, что получилось, тоже пить не советую, — заржал Эм Ти.
— Пробовал чистить этой хернёй трубы? Котлы с накипью, что-нибудь?
— Да я тоже просёк это, капканы почистил, — выражение лица Эм Ти медленно сменилось на серьёзное.
— Ну и что, как новенькие?
— Честно говоря, друг, они именно что буквально как новенькие. Царапины исчезли, даже клеймо о том, что это типа моя собственность, пропало.
— Я так и подумал. На самом деле, как ни странно, если добавить туда ещё пару штук, можно получить охуеннейший восстановитель. На людей, конечно, проливать такое не стоит, зато на предметы... Добавь слюны своей и иди промочи свой костыль.
Эм Ти окончательно посерьёзнел, отобрал у гостя баклагу и ушёл куда-то в глубину Белого Пса. Вернулся он уже не хромая, а опираясь на сложный стальной механизм, который повторял движения правой ноги, как будто бы даже самую малость опережая их.
— Это пугает, друг, — грустным голосом объявил он. — Уж поди два года моя старушка не подавала никаких признаков жизни, а тут такое. И клеймо с неё тоже сошло, но это всё пустяки. Что же ещё наш младшенький прочитает в моём экране в следующий раз? Небось, двадцать два способа зверского убиения по методу Джека Дэниэла.
— Кончай одушевлять свой костыль. Честное слово, тебе тридцатника нет, а уже совсем как дедок, — проворчал человек в капюшоне.
— На себя посмотри, сколько там тебе было, когда ты сюда попал? Четырнадцать? Меньше? Двенадцать? — невесело откликнулся Эм Ти, в задумчивости поглаживая сталь на бедре.
— Но по поводу чтения всякой херни с твоего экрана я тоже напрягся, и я думаю, что надо будет потолковать с твоим Джеком. К тому же таскать бутылки – это всё хорошо, но сам понимаешь, чувак, который добывает рецептуру из воздуха, мне как-никак нужней. Насколько же быстрее пойдут дела, если его подучить. А если что, с меня будет услуга.
— Надо же, это первый нуб за последние лет пятнадцать, к которому ты проявил интерес, — Эм Ти снова вернулся к своему обычному бодрому тону и опять занялся протиранием посуды, которое, очевидно, было бесконечным и служило исключительно медитативным целям. — А помнится, раньше любил цеплять себе юненьких и учить всех жизни, вообще всех кого попало. О, а вот он, твоя жена номер два с лёгкой подачи Поллитры.
— Кончай звать её Поллитрой, — засмеялся капитан Морган, и в этот момент Джек осел за стойкой вместе с мешками, полными разбитых грязных бутылок. С него рекой текла дождевая вода, мгновенно собираясь в лужицу под ногами. Чтобы так промокнуть, надо искупаться в озере, не иначе.
— Какого чёрта у тебя не горит твоя дурацкая вывеска про продукты, — расстроенно спросил он, утирая воду со лба. — Я плутал с этими мешками в темноте битый час.
— Это конспирация, братишка, это всё она, — многозначительно сказал Эм Ти, по-хозяйски оглядывая бесформенные мешки на полу. — Мы тут серьёзные разговоры разговариваем, ни одна крыса не должна ничего знать!
— Может, хотя бы сегодня ты объяснишь мне, зачем тебе это дерьмо в таком невообразимом количестве? — Джек всё ещё пытался отдышаться и знаком попросил себе пива.
— Хорошо-хорошо. Но ты будешь разочарован. Лучше считай, как и раньше, что я превращаю их в пышногрудых девственниц. Зачем тебе суровая правда жизни? К тому же после неё ты откажешься приносить мне столько дурацких бутылок.
— Я же должен когда-то узнать.
— Ну окей. Я изучаю вкусы потребителей, не полагаясь на твою паршивую память, братишка. А то ты чуть трусы на другом слое не оставил, прежде чем сюда попасть, так что только подверждённый материал, никакой голословности.
— Блядь! — рассмеялся Джек. — Не мог попросить переписывать это в тетрадочку?
— Хватит ругаться в моём приличном заведении, вот лучше познакомься с местной легендой, заодно узнаешь, чьей женой тебя нарекли в первый день. Это Морган, а для тебя, малыш – капитан Морган.
— А спина-то у него и впрямь ничего, — одобрил капитан.
На лице Джека отразилась сложная эмоция, похожая на цензурированную версию мысли «ох блядь, да вы ебаные пидоры». Но, по крайней мере, теперь он во что-то одет.

— Что ты помнишь? — Морган опять закурил эту свою вонючую хуйню, распространяющую вокруг зеленоватый дым, от которого хотелось кашлять.
Да вы задолбали этим вопросом, хотел огрызнуться Джек, но передумал.
— Я помню последние три дня. Ну как помню. Более-менее.
— А до этого?
— Ни хрена.
— Ну ты же принимаешь какие-то решения, например, в разговоре. Стараешься быть вежливым или наоборот. Попробуй вспомнить, на основании чего ты делаешь именно это, а не что-то другое. Люди были к тебе добры?
Джек сосредоточился и попытался осознать, как именно он решает «быть вежливым». Что-то тёплое поднялось в груди, спокойное, радостное ощущение, и тут на секунду у него перехватило дыхание. Страшное ощущение, что не можешь ни выдохнуть, не вдохнуть, и что-то встало поперёк горла.
Закончилось это так же внезапно, как началось.
— Очень хорошо, — ухмыльнулся Морган. — То есть, конечно, ничего хорошего. Ладно, попробуем с другой стороны. Как ты думаешь, сколько тебе лет?
— Не знаю. Я пытался вспомнить, но ничего не смог. Наверное, между двадцатью и тридцатью. Как будто я уже могу делать, что захочу, но ни в семью, ни в пятидневку ещё не влип. Может, заканчиваю институт. Как-то так.
— Какой институт, например.
Джек попытался понять, какие науки выглядят для него понятнее. Это заняло у него несколько бесплодных минут.
— Видимо, институт для умственно отсталых, — заключил Морган. — Ну ничего, не расстраивайся. Зато смотри какую полезную штуку ты можешь делать. Галлюцинировать телепузиками.
— Так Эм Ти рассказал тебе, — Джек криво улыбнулся в пол.
— Ну а ты думаешь, что меня в тебе заинтересовало. Ну-ка, а вот подумай напряжённо и качественно, например, обо мне. Должно получиться нечто достаточно интересное. Я понимаю, тебя не учили серьёзно думать над чем-нибудь в твоем институте, но ты справишься, я верю в тебя. Подумай, и как подумаешь, посмотри на экран товарища Эм Ти.
Джек послушно сосредоточился на капитане. Человек явно опасный, хуй знает, как подкопаться под него, и что вообще у него на уме. Что-то ему надо от Джека, вот ведь не повезло. С другой стороны, возможно, если Джек окажется хоть немного полезным, этот припизднутый капитан согласится ему помочь? Шансы практически никакие, но других нет.
ох и незадачливый выдался нам денёк
— Ох и незадачливый выдался нам денёк, — без интонации произнёс он, посмотрев на капитана.
— Ну кому как, не грусти, — заржал Морган. — Что-нибудь ещё?
— Объясни пацану, он же не понимает, — вмешался Эм Ти.
— Это расшифровка одного из стандартных Q-кодов у нас в городе, обычное начало QSO. Как вопрос означает «Жив ли кто-нибудь у вас там?», как ответ – собственно, ты прочёл. Служит для обозначения, что все жуют свои сопли и всё настолько спокойно, что можно жаловаться на погоду и мелкие неурядицы, то есть обмениваться инфой. Ну и новости, например, с этого начинают.
— Что такое Q-код, — мрачно спросил Джек.
— А вот попробуй прочитать на экранчике, вдруг сработает, — улыбнулся Морган. Так как на его глаза падала тень от капюшона, было видно только, как он растягивает в улыбке рот. Довольно пугающее зрелище.
ты маленькая некрасивая гусеница, Джек. скоро ты превратишься в бабочку
Морган нахмурился.
— Дальше.
много дней пройдёт, прежде чем ты найдёшь нужные двери. думаешь, он поможет тебе? он же в любой момент может сдохнуть
— Это оно о ком? — испуганно спросил Джек.
— О тебе, конечно, — уже без улыбки ответил ему капитан. — И не оно, а она.
— Ебстись касатка, какой непростой паренёк, — заключил Эм Ти, озадаченно глядя себе на живот, где только Джеку был виден мерцающий голубым экран.

— Бабочки есть только на других слоях. У нас тут бабочек нет, — продолжая складывать какие-то склянки в сумку Моргана, объяснял Эм Ти.
— Поэтому «скоро ты превратишься в бабочку» – это аллегорическая угроза, что тебя выпрут с этого слоя, если ты вдруг ещё не сообразил, — продолжил капитан, закуривая очередную вонючую самокрутку. — А так как этот слой ниже некуда, то это означает, что ты окончательно сдохнешь.
— Как это – окончательно? — опешил Джек. — Я же вроде ещё ни разу не сдох.
— Да ладно тебе, не прикидывайся тупее, чем ты есть, — судя по всему, Морган закатил глаза, хотя под капюшоном этого не было видно. — Ты же наверняка догулял до вокзала. До центра города. Куда-нибудь. Понял же уже, что это за место. Думаешь, тут так много живых?
— Почему вы не говорите вслух, что это ад? — раздражённо покачал головой Джек. Спина зачесалась. — Это что, местное суеверие?
— Блядь, — Эм Ти и Морган одновременно положили ладонь себе на глаза. В помещении внезапно померкли тусклые светящиеся шары, которым оно освещалось, пахнуло болотом, гнильём и ещё какой-то подобной дрянью, и на считанные секунды могло показаться, что вместо стен – ржавые мокрые арматурины.
— Не заставляй меня разгребать проблемы, которых могло бы не быть, — через некоторое время, когда всё стало выглядеть вновь как прежде, произнёс капитан. Его самокрутка почему-то потухла, и он неторопливо снова её раскурил. — Это не суеверие, это имя, и когда ты напоминаешь окружающему, чем оно является, а назвать его – это самый простой способ, оно послушно вспоминает себя и начинает яростнее изливать дерьмо. Мы понастроили приятненького, как смогли, но оно почти всегда неустойчиво, как пиздец. Поэтому не тереби изнанку, оставь всё как есть, я очень тебя прошу.
Джек остолбенело молчал.
— Можешь называть это нижними слоями. Слой – это картографический термин, никакой силы в таком названии нет. Кстати, абсолютно тот же фокус можно проделать с тобой.
— В смысле?
— Джек – это что-то вроде безопасного картографического обозначения для тебя. Абстракция, пустой звук. А вот если назвать тебя настоящим именем, ты бы сразу быстренько вспомнил своё прекрасное прошлое, наполненное подгузниками и материнской заботой. Например. У тебя ещё не настолько запущенный случай. Есть новички, которые помнят только последний день. Обычно это заканчивается, как только они превращаются в зомбяков и начинают меняться органами направо и налево, тут уже от них самих ничего не остаётся, потому что с умом это надо делать, а не так, по-уличному, как они. Мне вообще странно, что ты помнишь свои три дня здесь, ведь ты тоже сшит из чужих кусков.
В спине что-то кольнуло.
— Твою мать, ты о чём? — Джеку очень не хотелось слышать ответ, но, с другой стороны, такие вещи, разумеется, лучше знать о себе. Как и то, что ты умер. В нижних-то слоях опасно питать радужные иллюзии.
Морган встал, на мгновение оперевшись на стол руками, и обошёл Джека со спины, ткнув его куда-то между лопатками.
— На поверхности у тебя полностью зататуированная спина, — начал он. — Просто черный неровный прямоугольник. У нас так никто не делает, кроме тех, кто хочет защитить от чужих глаз свои татуны. Если брать чуть глубже, то сразу видна загогулинка. Ты уже нагляделся в городе на местную символику, думаю, так вот, загогулинка – это типа одной из них. Но если бы это была нормальная обычная татуха, ты бы уже вовсю встречался с такими, как ты, пил бы пиво и в ус не дул.
Джек вспомнил абсолютно пустые улицы и трамваи, в которых нет ни души, и даже водителя, как он выяснил теперь, действительно нет.
— А твоя загогулинка встречается редко и обозначает, что ты был принесён в жертву. Поэтому тебя никто и не трогает. Ну и не видит, собственно, тоже, потому что почти все захотели бы тобой поживиться, а жертву трогать нельзя, тем более такую нехилую. Видимо, хреново ты умер, чувак, вот что я скажу тебе.
— Что, это было ритуальное убийство? — холодея, спросил Джек.
— Нет, — поморщился Морган. — Не воспринимай всё так буквально. Просто кто-то качественно воспользовался твоей смертью, да и, видимо, условия были какие-нибудь подходящие. Например, если тебя подставил какой-нибудь родственник. А одет ты в абстрактную кожу, чтобы было проще тебя защищать. Она лишена внешних твоих признаков, твоего запаха, и зашита у тебя между лопатками. Руки и ноги у тебя тоже чужие, чтобы ты был здоровеньким и сильным, а то, видать, сам по себе ты был не особо внушителен. Внутренние органы, — Морган резко втянул в себя воздух, — почти все тоже кальки обычные без особых примет, как и кожа, за исключением, понятное дело, сердца.
— Что с ним?
— Ну в самой нижней реальности, как ты понимаешь, его уже нет, иначе был бы ты трупаком, малец, хо, у нас тут и без мозгов живут, ничего страшного, а вот сердце... Ну а всё, что выше – там твоё родное, единственное, что хотя бы частично осталось от тебя, которым ты был.
— Вот пиздец, — выругался Джек.
— Да уж, ты прямо бедолага, — хмыкнул Эм Ти. — Вот уж действительно, незадачливый выдался у тебя денёк.

— Какой странный тип этот Морган, — покачал головой Джек, когда тот отошёл по делам, пообещав вернуться за Джеком через какое-то время.
— Да уж второго такого на весь город, считай, нет. Он тут уже пятьдесят два года, почти никто так долго в городе не протянул.
— Сколько?! — недоверчиво переспросил Джек. — Он выглядит же лет на тридцать максимум.
— На самом деле он выглядит лет на восемнадцать-девятнадцать, ты уж поверь мне как человеку, который видел его лицо, — расхохотался Эм Ти. — Ну как и я, собственно.
— А сколько ж тогда тебе? — с иронией протянул Джек. Как-то ему не верилось во все эти россказни, и даже в то, что он умер, уже не верилось до конца.
— А не буду говорить, зачем тебе это знать, — невозмутимо откликнулся Эм Ти.
Всё в этом ненормальном месте было непривычно. Во-первых, как выяснилось, многие здесь никогда не спят, и Джеку тоже не удалось заснуть. Есть только отключка и впадание в задумчивость, как это охарактеризовал Эм Ти. Но, как добавил он, можно наловчиться и действительно заснуть, это аналогично некоторому путешествию.
— Морган был даже королём крыс, говорят, — довольный, что нашёл себе преданного заинтересованного слушателя, вещал Эм Ти. — Правда, я этого не застал. Когда я появился здесь, Морган давно уже тут тусовал.
Джек сопоставил факты в голове.
— То есть всего лишь полвека назад здесь было побережье?
— Ну тут время не так летит, как ты думаешь. Точно так же, как у всех тут свои пути, на которых ты можешь встретить, а можешь не встретить тех, кто находится вроде бы там же, та же фишка тут и со временем. Так что есть общее время – оно искусственное, по нему никто не живёт, и оно транслируется как среднее арифметическое по слоям – когда ловишь радионовости, там его используют, например. А есть туннельное время, в котором реально живёшь. Оно изменчивое.
— А где тут можно послушать радио? Только если там нормальная речь, а не эти Q-коды, — попросил Джек.
На животе у Эм Ти мгновенно высветилось
УЛИЦА ТРУПОЕДОВ ДОМ ДВАДЦАТЬ ОДИН ПЯТНАДЦАТЫЙ ЭТАЖ КВАРТИРА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРИ
(КРЫША ВАШЕГО ДОМА)
Q-код – трёхбуквенный код, который используется при радиосвязи, его значение зависит от того, передаётся ли код со знаком вопроса или нет. Таблицу кодов вы можете найти на любой радиоточке нашего Города.
— По ходу, твоё пузо только что ответило на мой вопрос, и теперь я знаю адрес своего дома, — упавшим голосом сказал Джек. — Улица трупоедов, как мило, ха.
— Это ты ещё не встречал их лицом к лицу, — усмехнулся Эм Ти. — Милейшие, по сути, создания. Вообще, если что, радюшка есть и у меня на чердачке, но что-то я не готов тебя туда пускать. Интимные, понимаешь, дела, а ты ещё и мертвяк оказался. А выглядишь как живой.
— Спасибо, — с горечью отозвался Джек. — Хоть что-то хорошее за сегодня. А ты хочешь сказать, здесь всё-таки есть живые?
— Ну условно живые, конечно, — как-то по-серьёзному отозвался Эм Ти. И замолк, в очередной раз потянувшись пальцами к своему костылю, плотно обвившему его ногу.

Пишет  Askii:

URL записи

Вы очень наблюдательны, Глафира Васильевна. Это все очень верно, но не сами ли вы говорили, что, чтобы угодить на общий вкус, надо себя "безобразить". Согласитесь, это очень большая жертва, для которой нужно своего рода геройство.
Лесков